Книга Пандора. Карантин  - Константин Калбазов

Энрико протянул Дмитрию кусок трубы, выкрашенный в черный цвет. И гадать по поводу его предназначения не приходилось. Хотя бы потому что он был один в один с глушителем на стволе винтовки итальянца.

– Когда успели?

– Да уж успели. Примерь к своему «вепрю».

– Надо же, угадали с резьбой, – удивился Дмитрий, навинтив прибор вместо компенсатора.

Винтовка чуток прибавила в росте, дойдя до одного метра. Появился дисбаланс в сторону ствола. Но в общем и целом – ничего страшного. Если только не скажется на баллистике и работе автоматики. У Энрико вроде работает, но у него другая марка.

– Угадали. Никогда больше не говори подобных глупостей. Мерки сняли, еще когда «вепрь» был у Лациса. Но после того как он передал винтовку тебе, изготавливать не торопились. Надо бы только опробовать и пристрелять.

– И когда?

– Перед выходом, ясное дело. Но пока… – Он многозначительно развел руками, показывая на свое хозяйство.

– Помочь чем-нибудь можем?

– А то как же. Даром, что ли, мы полночи с железом возились. Если бы не эти чертовы мутанты, сделали бы, конечно, больше. Но с другой стороны, будь мы в койках, и бед вышло бы куда больше. А так – успели принять парочку. Правда, самого опасного проморгали. Ну да вы сработали нормально. Ладно. Не суть важно. Вон увязанные куски арматуры. Тащите их в «гелик».

Вообще-то это была как бы не совсем арматура, а вполне готовые изделия. Колья с перьями, складывающимися при вхождении в тело и разворачивающимися при попытке их извлечь. Крючья с такими же складными шипами. Чем-то похоже на рыболовный крючок, только очень уж здоровый. На акулу, никак не меньше.

Были еще и трубы. В смысле самострелы. С казны в трубу большого диаметра вложена и закреплена труба мелкого, со вставленным в нее патроном от дробовика. Только навеска пороха там куда солидней. Закрывается казенная часть завинчивающимся затвором, с простым ударным механизмом из дюбеля, пружины и спусковой скобы, к которой привязана тонкая струна. Довершает сей девайс тройной заряд картечи, запыжованный в ствол.

Если прилетит из этой дуры, то прилетит о-очень серьезно. Сомнительно, что после этого мутант сможет регенерировать. Если, конечно, не будет происходить от модификанта или не наестся мяса Рольфа. Н-да. В этом случае добрый заряд картечи еще и продлит ему жизнь. При серьезном кровопускании наноботы бросятся спасать организм, погибая при этом в несчетном количестве. Ну, во всяком случае, предполагается именно так.

Машина находилась за блокпостом, а потому всю эту тяжесть пришлось тащить на своем горбу. Дмитрий невольно позавидовал Энрико, который без особого труда нес груз раза в четыре больше. Н-да. Все же однозначно, с развитием нанотехнологий давняя мечта военных воплотилась в жизнь. Сильный, неутомимый и не тупой робот, а думающий человек.

Впрочем, последнее для генералов все же, пожалуй, минус. Им куда предпочтительней машина для убийства. Хотя… Любому можно промыть мозги так, что он будет настоящим терминатором, без страха и сомнений.

– Что конкретно было непонятно в моем приказе? – едва ли не в бешенстве бросил Лацис.

Они как раз проходили вдоль границы, обозначающей пределы карантинной зоны, до ограды, вдоль которой были прикованы потенциально зараженные. Пластиковые хомуты уже заменили на короткие тросики со стальными хомутами для труб, скрутив их болтами и приковав только одну руку. Человеку освободиться не проблема, а вот мутанту уже нереально. Какая-никакая, а свобода. Ну и присматривает за ними часовой.

Вот как раз его-то, уже лишенного оружия, сержант и тряс как грушу. И весь его вид говорил о том, что парня от смерти отделяет… Хм. Да кой черт отделяет. Он уже труп! Дмитрий даже остановился, позабыв, куда шел.

– Сержант, Хлоя всего лишь принесла ему поесть. Я… – попытался было объяснить парень.

– У тебя был приказ не подпускать сюда ни одного человека. Любого, кто попытается нарушить карантин, стрелять на месте. Что именно ты не понял, боец?

– Я…

Удар в живот согнул бедолагу вдвое. Мгновение – и в руке сержанта материализовался пистолет. Выстрел! Парень разом распластался на земле, словно его пригвоздили. Да и пригвоздили, чего уж. Нефедов невольно выпустил железо и схватился за «вепря». И тут же почувствовал железную хватку Энрико.

– Спокойно, парень. Спокойно. Мы не в той ситуации, чтобы играть в демократию. Дисциплина и единоначалие – вот что может нам помочь. Просто так Лацис размахивать оружием не будет.

Вскоре появился один из наемников, Бивень. Он конвоировал девушку. Причем не просто так, а без церемоний заломив ей руку. Дмитрий помнил ее. Та самая Хлоя. Девушка трудилась швеей и как раз перешивала на него полевую форму, в которой он щеголял за периметром.

Назвать ее красавицей не получится. Но из тех, на ком взгляд останавливается сам собой. Лет двадцати пяти, стройная и подтянутая фигура, с плавными обводами, русые волосы, забранные в идущий ей хвост. Вполне симпатичное лицо, сейчас по большей части скрытое респираторной маской.

– Отпусти меня, имбецил! Пусти, кому сказала! Вы совсем с катушек съехали! Здесь вам не Ближний Восток. Что!.. – опешила девушка, увидев труп расстрелянного ополченца.

– Он нарушил прямой приказ. Поддался твоим уговорам, идиотка. Но ты у нас гражданская, поэтому тебя расстреливать я малость погожу. К решетке ее, – кивая в сторону остальных прикованных, скомандовал сержант. – Боец, заступаешь на пост. То, что службу нужно нести бдительно, ничем не отвлекаясь и не нарушая установленного мною порядка, я тебе объяснять не буду. Не слышу ответа.

– Есть! – едва ли не выкрикнул парень, находившийся под впечатлением от происшедшего.

– Вот и молодец.

Смерил взглядом новоявленного часового. Сплюнул и направился прямиком к Дмитрию. Не к Энрико, Нефедов это определил сразу. Но и страха не было. Не делая резких движений, словно невзначай, он опустил кисть на рукоять «хауды».

– Запомни, русский, здесь командую я, и с того момента, как вы согласились взять в руки оружие, ваши задницы принадлежат мне. В следующий раз, когда схватишься за ствол, лучше стреляй, иначе сдохнешь. Я сказал что-то непонятное?

– Отчего же, сержант, все предельно ясно, – убирая руку с «хауды», ответил Дмитрий.

Ни страха, ни нервозности. Совершенно спокоен. Просто пока он считает, что сержант все еще может отдавать приказы. Как оно будет дальше… В конце концов, он не знает всей подоплеки происшедшего. А жизнь его уже давно научила, что на свете в принципе не бывает белого и черного, а присутствуют еще и все семь цветов спектра да чертова уйма всевозможных оттенков.

А то, что схватился за ствол… «Вепрь» он лапнул на автомате: уж больно происходящее смахивало на то, что Лацис слетел с катушек. «Хауда» – просто потому что не собирался подыхать безвольным бараном. Но коль скоро расправа отменяется, то и он не станет обострять. А вообще хоть бери и сваливай из этого места.